Вахмистрова С.И. Полвека обыкновенной жизни и контргалсы адмирала И.А. Шестакова. «Морской журнал», №3/4, 2001, с.50-54.

Издание: "Морской журнал"

Год: 2001

Месяц:

День:

Авторы:

Персонажи:

Александр Третий, Алексей Александрович, Григорович Иван Константинович, Константин Николаевич, Краббе Николай Карлович, Крузенштерн Иван Федорович, Лазарев Михаил Петрович, Лесовский Степан Степанович, Меншиков Александр Сергеевич, Николай Второй, Пещуров Алексей Алексеевич, Победоносцев К.П., Половцов Александр Александрович, Шестаков Иван Алексеевич,

Корабли:

"Аргонавт" (паровая шхуна), "Генерал-адмирал" (фрегат), "Громобой" (фрегат), "Илья Муромец" (фрегат), "Олаф" (п/х), "Олег" (фрегат; - 1869), "Штандарт" (яхта; позже минный заградитель "Марти"),

Тема:

Иллюстрации:

Содержание:
Полвека обыкновенной жизни
и контргалсы судьбы
адмирала И.А. Шестакова

1836 г. — отчислен из Морского кадетского корпуса за дерзость.
1863 г. из-за конфликта с управляющим Морским министерством отстранен от должности помощника главного командира Кронштадтского порта, уволен с флота.
1869 г. смещен с должности губернатора и уволен из свиты Его Императорского Величества.
1882—1888 гг. - управляющий Морским министерством Российской империи ...

И.А. Шестаков. Гравюра В. Маттэ

Все это события одной жизни, одной яркой судьбы адмирала Ивана Алексеевича Шестакова, о котором до сих пор, кроме кратких сведений из энциклопедий и биографических справочников, широкой общественности известно немного, хотя после кончины адмирала остались объемистые рукописи его воспоминаний и дневники. Однако по ряду причин публикация их для верховной власти была нежелательна, чем и объясняется дальнейший долгий путь к читателю этих замечательных по глубине мысли и образности языка исторических записок.
Первичный разбор архива был поручен одному из высших правительственных чиновников - государственному секретарю А.А. Половцову, хорошо знавшему И.А. Шестакова по работе в Государственном Совете. Так он стал первым читателем записок адмирала, нарочито скромно озаглавленных автором "Полвека обыкновенной жизни". "Сижу целый день дома и наслаждаюсь чтением записок Шестакова...'', - помечал Александр Александрович Половцов в своем дневнике впечатления от прочитанного [1].
Следующим читателем был генерал-адмирал Великий князь Алексей Александрович, для которого специально сделали восемь томов рукописных копий с дневников. В отличие от госу¬дарственного секретаря Великий князь не получил большого удовольствия от чтения рукописи, это и понятно: в дневнике говорилось много резкого о Морском министерстве и нелестного о самом Великом князе, непосредственном начальнике Шестакова по службе. Августейший настоял на засекречивании всех рукописей и помещении их на хранение в рукописное отделение Императорской Публичной библиотеки. Сие следовало сделать, якобы, в соответствии с духовным завещанием адмирала, в котором было высказано желание опубликовать мемуары: "Записки мои, посвященные памяти первой жены моей, передать в Императорскую Публичную библиотеку с тем, чтобы их издали по смерти моей, вполне или в извлечениях. Своевременность, выполнение требований приличия относительно упоминаемых в записках лиц и самый способ издания зависят совершенно от Управляющего библиотекой" [2]. Последнее замечание, возможно, спасло их от уничтожения.
Нетрудно понять, что вопрос о сроках публикации решал уже не управляющий библиотекой. Весьма кстати для властей пришлось замечание вдовы адмирала Марии Ивановны Шестаковой о том, что ее покойный супруг неоднократно высказывал желание не публиковать мемуары в течение 50 лет со дня смерти. Сомнительность этой версии была очевидна, что, однако, не помешало членам Императорской семьи ее активно поддерживать, и "Полвека обыкновенной жизни", а также восемь томов дневников адмирала были незамедлительно опечатаны и помещены на хранение на неопределенный срок. Доступ к ним запретили, и лишь государь мог дать разрешение на прочтение: рукописей [3].
Летом 1913 г. о мемуарах вспомнили, но не для того чтобы их издать, а как об источнике информации, которая могла пригодиться при обосновании строительства оборонительных сооружений на побережье Балтийского моря, ибо вопрос о выборе места для передовой базы Балтийского флота решался еще при Шестакове. Теперь же Морской Генеральный штаб выполнял задание по подготовке справочных и аналитических материалов. В этой связи начальник Исторической части Морского Генерального штаба доложил командованию о необходимости ознакомиться с записками адмирала. Морской министр И.К. Григорович обратился за разрешением к Николаю II, и 22 июля 1913 г. высочайшее позволение было получено. Однако оно содержало в себе все то же условие: "Чтобы секретность была соблюдена абсолютно" [4]. Секретность действительно была соблюдена, но с рукописи воспоминаний негласно сняли машинописные копии, о чем в Морском Генеральном штабе знали немногие. Копии поместили в сейф Исторической части, где они и оставались вплоть до революционных социальных катаклизмов [5].
Только спустя два десятилетия - в 1939 г. - при составлении описи материалов, хранящихся в Рукописном отделе
С.50
Публичной библиотеки, с мемуаров и дневников адмирала И.А. Шестакова гриф секретности был снят. Военмориздат включил "Полвека обыкновенной жизни" в план публикаций, и началась кропотливая работа по подготовке текста к изданию. Руководил работой один из высших советских военно-морских чинов - адмирал флота И.С. Исаков. Он осуществил общую редакцию текста и написал обширную вступительную статью. К 1949 г. были подготовлены гранки первого тома, и ожидался выход его в свет [6].
Трудно сказать, что на сей раз послужило причиной, помешавшей этой публикации. Возможно, отставка самого И.С. Исакова, последовавшая в 1950 г. Так или иначе, но мемуары опять не были изданы. Их возвратили в отдел рукописей Государственной публичной библиотеки, где они и хранятся до сего дня [7].
Предпринимаемые до самого последнего времени попытки издать мемуары И.А. Шестакова пока не увенчались успехом, хотя на материалах его воспоминаний уже защищают диссертации [8].
Таким образом, извилистая дорога была уготована не только карьере адмирала, но и судьбе рукописи об истории "обыкновенной жизни" незаурядного человека, стоящего у руля военно-морского ведомства России в сложнейший период реформирования флота.
По отзывам современников, Иван Алексеевич Шестаков был фигурой весьма сложной и неоднозначной. В нем одновременно соединялись свойства натуры выдающейся и проти-воречивой. Широкая образованность, глубокое знание тончайших деталей флотской службы, корабельного дела, смелое государственное мышление сочетались с нетерпимостью, высо-комерием, нарочитой жестокостью при проведении решений, которые не всегда были бесспорны. Каким-то неуловимым образом все это нашло отражение в дошедшем до нас его портретном облике: властном выражении лица явно честолюбивого человека, осанке, ироничном взгляде умных глаз. Видимо, не случайно близко знавшие Шестакова люди оставили о нем столь разные воспоминания, от восторженных до критических.
Как бы там ни было, но фигура И.А. Шестакова не может не вызывать интереса уже в силу той роли, которую он сыграл в строительстве Российского флота.
Иван Алексеевич Шестаков родился 1 апреля 1820 г. в семье флотского офицера Алексея Антиповича Шестакова, который после тяжелого ранения в 1813 г. под Данцигом оставил морскую службу и поселился в родовом имении в Смоленской губернии. Одиннадцати лет от роду Иван был определен отцом в Морской кадетский корпус, который находился в то время под началом знаменитого "немца" И.Ф. Крузенштерна.
Непоседливый и смышленый юноша легко одолел учебный курс и в 1834 г. успешно выдержал выпускной экзамен. Однако из-за слишком юного возраста (ему не было и 1,5 лет) Шестакова пришлось оставить при Морском кадетском корпусе и назначить фельдфебелем гардемаринской роты. "Напрасно ты согласился с Крузенштерном об оставлении их еще на год ... Они теряют напрасно время", - писал по этому поводу отцу Шестакова командующий Черноморским флотом знаменитый адмирал М.П. Лазарев" [9, 10]. Михаил Петрович Лазарев был добрым другом Шестакова-отца, и, судя по их сохранившейся переписке, принимал живейшее участие в судьбе сыновей Шестакова. Настоятельно предлагая идти на службу именно к нему, на юг, М.П. Лазарев заверял: "Можешь быть уверен, любезный дружок, поберегу как родных своих" [11].
Последний год пребывания Ивана Шестакова в стенах alma-mater закончился для него печально. Подготовленное Шестаковым описание Александровской мануфактуры поступило начальнику Главного Морского штаба князю Л.С. Меншикову. Блистательно написанное, оно произвело на князя впечатление, и он решил приблизить Ивана к себе, "ласкал, развивал заро¬дившуюся любознательность, позволял рыться в своей библиотеке и вообще приятно удивлял... человеческим обращением" [12]. Однако молодой человек несколько переоценил собственную значимость, что немедленно привело к осложнению в отношениях с офицерами корпуса. "На грубость я отвечал дерзостями", - вспоминал впоследствии сам адмирал [13].
Последней каплей, послуживший поводом для отчисления "Вани Горюна" (так в своих письмах называл его адмирал М.П. Лазарев) из корпуса, стала история с самодеятельным спектаклем "Горе от ума". Все было организовано И.А. Шестаковым, роли были разучены и оставалось лишь получить разрешение у начальства на премьеру. Дежурный офицер в резкой форме отказал - Иван нагрубил в ответ, за что был доставлен в кабинет И.Ф. Крузенштерна, где и продолжил дерзкие речи. Решение директора корпуса было однозначным: "Отчислить". "Не спасало меня и покровительство светлейшего [А.С. Меншикова - Прим. авт. ]. Я... был возвращен домой униженный, но не смиренный!", - писал позже будущий морской министр.
После отчисления из корпуса судьбу И.А. Шестакова взял под свою жесткую опеку адмирал М.П. Лазарев, благодарность и верность которому Иван Алексеевич пронесет через всю свою жизнь.
Вскоре И.А. Шестаков был произведен в гардемарины, а затем и в мичманы. Все это время он проводил в плаваниях на различных кораблях Черноморского флота. "Ваня твой возвратился ... от Абхазских беретов в Севастополь. - информировал отца Лазарев, - Путятин его хвалит, пишет, что старается к должности и благонравен" [14]. Но характер и высокое самомнение "Вани Горюна" не замедлили проявиться и здесь. Отслужив два с небольшим года, молодой Шестаков уведомил Лазарева в письме, что "служба его на корвете более продолжаться не может" и он достоин продвижения на какой-нибудь хороший фрегат. Адмирал в ответ отчитал зарвавшегося мичмана, оставив за собой право самому решать, когда повышать его по службе, а отцу Шестакова описал: "Я ему дал нагоняй и обратил его к скромности" [15].
Будучи натурой деятельной и целеустремленной, свободные минуты частых морских походов И.А. Шестаков посвящал наукам и языкам. Так, он много времени отдал переводу пятитомного труда Джеймса "История Английского флота". М.П. Лазарев высоко оценил эту работу молодого офицера и способствовал публикации переведенной книги в одной из типографий Севастополя. Кстати, для ее иллюстрирования из Английского адмиралтейства были специально присланы 500 экземпляров портретов английских адмиралов.
Продолжая службу на Черноморском флоте, Шестаков принимал участие в ряде боевых действий, за что был награжден орденами Св. Анны 4-й степени и Св. Станислава 3-й степени, и уже в 1843 г., после производства в лейтенанты, его назначают адъютантом к самому М.П. Лазареву. Одновременно он активно работает над составлением "Лоции Черного моря". За этот большой труд Иван Алексеевич был удостоен Бриллиантового перстня.
В 1850 г. Шестакова, уже капитан-лейтенанта, командируют в Англию для наблюдения за строительством паровой шхуны "Аргонавт". Успешно справившись с новым для себя заданием, он и впоследствии неоднократно посещал эту страну с различными поручениями по кораблестроительной части. По возвращении с берегов Туманного Альбиона в 1854 г. его назначают членом Пароходного комитета и производят в капитаны 2 ранга. В это же время он занимается составлением чертежей экспериментальных винтовых лодок и лично наблюдает за их постройкой.
С.51
Накопленный профессиональный опыт, энергичность, широкая эрудиция, глубокое знание морского и инженерного дела обратили на себя внимание высокого начальства. В 1855 г. И.А. Шестакова назначают адъютантом Великого князя Константина Николаевича - Главного начальника флота и Морского ведомства. Это событие отразилось на всей дальнейшей судьбе будущего адмирала. "В числе служебных случайностей, имевших влияние на последующую жизнь мою, - писал Шестаков в своих воспоминаниях, - встреча с Великим князем Константином Николаевичем занимает бесспорно самое знаменательное место" [16].
Ивана Алексеевича Шестакова производят в капитаны 1 ранга и в 1856 г. командируют в Соединенные Штаты для наблюдения за постройкой винтового фрегата ''Генерал-Адмирал", проект которого и чертежи были составлены им самим. Когда фрегат был готов, Шестаков стал его командиром и в середине 1859 г. триумфально привел "Генерал-Адмирал" в Кронштадт. За выполнение этого поручения он получил звание флигель-адъютанта и орден Св. Владимира 3-й степени. Одновременно Шестакова назначают командиром эскадры, куда помимо фрегата "Генерал-Адмирал" вошли еще три корабля: "Громобой", "Олег" и "Илья Муромец".
Именно в это время на страницах герценовского "Колокола" был опубликован ряд статей, в которых корабельные офицеры, служившие под началом Шестакова, обвинялись в бесчеловечном обращении с нижними чинами. Неоднократно упоминалось в этих статьях и имя самого И.А. Шестакова, которого упрекали в молчаливом согласии с применением жестоких экзекуций [17]. Судя по всему, Шестаков понимал свою ответственность, не случайно, прощаясь в 1863 г. с личным составом своего фрегата, во время торжественного обеда он сказал: "Господа, я должен сознаться, что у меня было желание принести пользу молодежи, но не было умения и, как видно, одного желания мало; может быть, другие будут счастливее меня" |18].
Тем временем И.А. Шестаков продолжал продвигаться но служебной лестнице. В 1862 г. его награждают орденом Св. Станислава 1-й степени и назначают членом Морского ученого и Кораблестроительного технического комитетов с оставлением в свите Его Императорского Величества, а 1863 г. он занимает пост помощника Главного командира Кронштадтского порта по морской части. В обязанности Шестакова теперь входило не только обеспечение морской защиты крепости, но также снаряжение и вооружение крейсерской эскадры контр-адмирала С.С. Лесовского. Иван Алексеевич успешно справлялся с возложенными на него заботами, однако судьбе угодно было устроить злую шутку, жертвой которой он и стал.
На императорской яхте "Штандарт" произошла поломка, в связи с чем августейший пассажир перешел па пароход "Олаф". Кают-компания судна оказалась в беспорядке, а ключ от царской каюты вообще не смогли отыскать. Управляющий Морским министерством Н.К. Краббе, который должен был иметь ключи ко всем помещениям, также не смог выправить сложившуюся ситуацию. Естественно, что высочайший гнев пал на голову Краббе. Обида управляющего Морским мини¬стерством усиливалась еще и тем, что в наказание он не был приглашен к обеду, длившемуся несколько часов, и вынужден был выстаивать на палубе на глазах у всего экипажа. Вернувшись в Кронштадт, Н.К. Краббе распек в присутствии моряков ни в чем неповинного И.А. Шестакова. Последний вспылил и, чувствуя свою правоту, применил отнюдь не великосветские обороты.
Ссора не прошла бесследно для обоих, тем более что отношения Шестакова с Краббе и до этого инцидента складывались не очень хорошо. Совершенно разные по характеру, по пониманию задач, стоящих перед флотом, эти люди как бы взаимно исключали друг друга. Деловой, инициативный, организованный и энергичный Шестаков не симпатизировал порядкам, введенным в Морском министерстве при Краббе, который был опытным и ловким царедворцем.
Николай Карлович Краббе, пользуясь расположением царской семьи, отличался вольностью нравов при известном равнодушии к флотским делам. Современники вспоминали, что у адмирала Краббе кабинет в Морском министерстве представлял собой "проходной двор", где управляющий порой принимал посетителей, будь то адмиралы или нижние чины, в домашнем халате [19]. Ко всему Николай Карлович был достаточно властолюбив и не терпел никакой критики в свой адрес. Естественно, что независимость и откровенность Шестакова раздражали управляющего Морским министерством.
Вскоре посте упомянутой ссоры И.А. Шестаков подал императору докладную записку, где обращал внимание государя на ряд недостатков в работе министерства. Н.К. Краббе не замедлил и весьма хитроумно разделался с автором докладной: во время высочайшего смотра он подал императору представление о награждении Шестакова и сопроводил это хвалебной речью в адрес последнего. Ничего не подозревающий император принял все происходящее за чистую монету и отдал докладную записку самому Н.К. Краббе. Теперь Николай Карлович выглядел наивной добродушной жертвой зарвавшегося интригана Шестакова. Все удалось разыграть мастерски, император был растроган [20].
Оставаться в ведении Морского министерства после произошедшего Шестаков счел невозможным.
"Шестаков - одна из светлых личностей нашего флота, был не единственный опытный и способный моряк, которого новые веяния во флоте, преимущественно те, которые собой олицетворил Краббе, человек неглупый и даровитый, но совсем чужой семье наших моряков, разлучили с флотом" [21].
Послс увольнения с флота оставаться без дела Шестаков не мог и 11 апреля 1866 г. он принял предложение стать Таганрогским градоначальником. Так в жизни Ивана Алексеевича начался неожиданный и совершенно новый этап.
В Таганроге Шестаков с присущей ему решительностью и энергией взялся за развитие городского хозяйства. За короткое время здесь был построен завод по изготовлению газовых рожков, введено уличное освещение, новое развитие получил местный каботажный флот. И.А. Шестаков выступил в защиту коренного населения, которое притеснялось обширной греческой диаспорой - ее представители занимали большинство ключевых постов в городе. Стали даже поговаривать, не ошиблись ли власти, назначив таганрогским градоначальником "сведущего моряка, человека, который вносил известный определенный характер в свою деятельность" |22]. Несмотря на различие во мнениях решением Городской Думы и с Высочайшего соизволения 2 февраля 1884 г. И.А. Шестакову было присвоено звание Почетного гражданина города, а в 1885 г. его именем назван один из созданных им бульваров |23].
Дальнейшие планы по улучшению административного управления городом И.А. Шестаков воплотить не успел - его энергичная деятельность на посту градоначальника обратила на себя внимание местного генерал-губернатора А.Л. Потапова (впоследствии шефа жандармов и начальника Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии). Назначенный затем виленским генерал-губернатором, Потапов уговорил Шестакова оставить Таганрог и переехать на службу в Вильно. 18 марта 1868 г. Иван Алексеевич был назначен виленским губернатором с оставлением в свите Его Величества.
Однако дружбе И.А. Шестакова и будущего шефа жандармов А.Л. Потапова не суждено было стать долгой, так как уже на следующий год после назначения в Вильно разразился скандал. Поводом послужил отказ Шестакова выполнить
С.52
противозаконные требования циркуляров генерал-губернатора. Последний решительно настаивал на их исполнении, и Шестаков вынужден был обратиться выше. Спор двух чиновников перенесся в Петербург. В столице рассудили по-своему, и, несмотря на то, что "Потапов оказался кругом ви¬новатым, лишился должности Шестаков. "Ко всеобщему смущению честных людей, Шестакову пришлось дать собою небывалое зрелище - члена свиты государя контр-адмирала, выходящего в отставку и надевающего штатское платье" [24]. Это был очередной удар судьбы.
После отставки Иван Алексеевич уехал на несколько лет за границу. В 1872 г. генерал-адмирал Великий князь Константин Николаевич предложил опальному адмиралу вновь вернуться на флот. Помня о конфликте Шестакова с управляющим Морским министерством Н.К. Краббе, Великий князь принял компромиссное решение - специально для И.А. Шестакова была введена должность временного морского агента в Австрии и Италии. Такой выход устраивал всех. Шестаков получил должность в Морском ведомстве, Великий князь вновь приобретал в свое распоряжение толкового специалиста, а управляющий Морским министерством был доволен тем, что его недруг далеко от Петербурга, а, следовательно, и от двора. 12 февраля 1873 г. И.А. Шес¬таков был назначен на должность и уехал в Европу.
Вес восемь лет пребывания на посту морского агента в Австрии и Италии Шестаков пристально следил за новшествами в кораблестроении европейских стран. О своих наблюдениях он постоянно информировал Великого князя Константина Николаевича и Морское министерство. В России высоко ценили доклады Шестакова, чему свидетельство - награждение орденами Св. Владимира 2-й степени и Белого Орла, а также производство в 1880 г. в вице-адмиралы.
В 1881 г. И.А. Шестаков возвращается в Петербург в связи с назначением председателем кораблестроительного отделения Морского технического комитета. В это время разворачивалась большая кораблестроительная программа, и по предложению Государственного Совета управляющий Морским министерством А.А. Пещуров готовил обоснование перечня наиболее нужных типов судов, а также необходимых средств на их постройку. К этой работе и был привлечен И.А. Шестаков. Через несколько месяцев морская программа была готова и в 1882 г. высочайше утверждена. В соответствие с ней предстояло построить более 20 броненосцев, 25 крейсеров различного водоизмещения и ряд мелких судов. На реализацию проекта требовалось 216 миллионов рублей, из которых ежегодный бюджет Морского министерства мог выделить лишь половину. Выполнять столь грандиозную программу пришлось... самому Ивану Алексеевичу Шестакову, так как 11 января 1882 г. он был назначен управляющим Морским министерством.
Столь неожиданное для всех назначение вызвало много толков и пересудов в обществе. Одни ему были рады, другие искали здесь тайный смысл. "Адмирал Шестаков назначен управляющим Морским министерством. Говорят, государь очень доверяет ему. Сблизил Шестакова с Его Величеством граф Воронцов-Дашков.... Александр Васильевич считает Шестакова очень способным, но несколько заносчивым, и характера очень тяжелого", - записал в своем дневнике государственный секретарь Е.А. Перетц [25]. Сменивший Е.А. Перетца на посту госсекретаря А.А. Половцов был более расположен к адмиралу: "Морской министр Шестаков что ни скажет - рублем подарит. Прямая, честная душа, ясный, светлый ум, мужество характера - вот отличительные черты этого замечательного человека, которому желаю возможно широкого участия в делах Отечества" [26].
За время руководства И.А. Шестаковым Морским министерством в Российском флоте было сделано много полезного для укрепления морской мощи державы. Активно возрождался Чер¬номорский и пополнялся новыми кораблями Балтийский флоты, расширялись и строились новые мастерские для ремонта судов, перешел в ведение Морского министерства Балтийский завод и введено казенное управление на Обуховском. Численность лич¬ного состава сокращалось и в итоге была приведена в соответствие с нуждами флота. Реорганизовывались корпуса морской артиллерии, инженер-механиков и корабельных инженеров, реформировалось само Морское министерство. В рамках кораблестроительной программы было построено 114 судов: 17 броненос¬цев, 10 броненосных океанских крейсеров, 14 броненосных и неброненосных канонерских лодок, 8 минных крейсеров, 49 миноносцев, 3 ледокола и ряд других судов [27]. Причем И.А. Шестаков, начав постройку кораблей, рисковал, так как не испросил, как требовалось, разрешение Департамента государственной экономии, а основывался исключительно па высочайше утвержденном плане, в соответствии с которым Морскому министерству для этих целей выделялось 160 миллионов рублей.
К числу заслуг Шестакова можно отнести его личное инспектирование морских учреждений в портах Тихого океана, в результате которого Владивосток было решено сделать главным русским портом на Тихом океане; расширилась постоянно крейсирующая Тихоокеанская эскадра, а также получили развитие морские почтовые сообщения Приморской области с Китаем и Японией [28]. При И.А. Шестакове был введен морской ценз, призванный сократить непомерное число офицеров и адмиралов, которые уже забыли, что такое корабль. "Шестаков... доказывает, что у нас столько же адмиралов, сколько их у Франции и Англии вместе взятых, что поэтому необходимо сохранить только то число, которое отвечает размерам нашего флота, а повышение определить самым строгим порядком, стоящим вне каприза и фаворитизма, - записал присутствовавший на заседании Департамента законов А.А. Половцов. - Надо много честности и твердости, чтобы взяться за такое дело, не боясь гнева наживаемых врагов" [29]. 11 февраля 1885 г. "Положение о морском цензе для офицеров флота" было утверждено Общим собранием Государственного Совета.
За время нахождения на посту управляющего Морским министерством Иван Алексеевич Шестаков был произведен в генерал-адъютанты, награжден орденом Св. Александра Невского, а за постройку броненосцев "Чесма" и "Екатерина II" пожалован бриллиантовыми знаками к ордену Св. Александра Невского. 1 января 1888 г. Шестаков достиг вершины своей карьеры - он был произведен в адмиралы.
В то время в Морском министерстве были и недовольные деятельностью адмирала. Так, бытовали суждения, что Шестаков в карьерных целях давно стремился "запустить так или иначе когти в Морское министерство" [30], чтобы утешить свое честолюбие, что Шестаков хотел "открыто заявить свою ненависть ко всему тогдашнему морскому строю и в особенности ко всем порядкам, созданным за время Великого князя Константина Николаевича" [31]. По-разному относились к Шестакову как управляющему Морским министерством и на флоте.
Противоречивость эта, видимо, во многом объяснялась тем, что с приходом И.А. Шестакова в Морское министерство на флоте был введен ряд непопулярных новаций, например, тот же морской ценз, лишивший многих чиновников от флота теплых насиженных мест. Поводом для пересуда стало и включение в состав Морского министерства Добровольного флота, который до этого существовал как самостоятельное общество под председательством К.П. Победоносцева. Многие пришли к выводу, что Шестаков переинтриговал всесильного Победоносцева и сместил его с поста председателя общества.
Не вызывала энтузиазма у чиновников и деятельность Шестакова по наведению порядка в самом министерстве. Гнев
С.53
канцеляристов был вполне объяснимым, так как проведенная проверка работы канцелярии выявила ведение двойной бухгалтерии и иные злоупотребления, на которых чиновники грели руки [32]. Тс, в свою очередь, обвиняли Шестакова в корысти, ставя ему в вину частые за казенный счет инспекционные поездки на флот, а также кораблестроительные заказы иностранным фирмам, за которые, как они считали, следовали подношения. Не способствовал благорасположению подчиненных к Шестакову и его сложный характер.
Два последних года своего управления министерством Иван Алексеевич сильно болел. В 1886 г. он перенес инсульт, который посчитал "ужасной случайностью". В письме к сестре Александре он писал: "Друг мой, Саша! Благодарение Богу, выпавшая на мою долю случайность ни на минуту не лишила меня сознания, а только ослабила на некоторое, надеюсь, время" [33]. По решению врачей для поправки здоровья Иван Алексеевич отправился в Ливадию, а затем, слегка оправив¬шись, - в инспекционное плавание до Владивостока. Во время этого плавания И.А. Шестаков побывал не только на Дальнем Востоке, но и в Соединенных Штатах. В ноябре 1886 г. он вернулся в Россию и весной 1887 г. уехал в Севастополь, оттуда на Кавказ. Эта поездка подорвала еще не окрепшее здоровье управляющего Морским министерством. По возвращении в Ливадию он вновь слег. Генерал А.И. Киреев отмечал в своем дневнике: "Был у Шестакова. Он дряхл телом, но голова у него совершенно свежа, он живой человек" [34]. Плохая погода и еще более скверные бытовые условия не улучшали положение больного. Своей тетке Л.И. Шестаковой он писал: "Письмо ваше ... застало нас также в сырости и холоде... Состояние моего здоровья очень плохо; если оно продолжится, как бы не хотелось послужить еще нашему несравненному Владыке, придется повиниться в неспособности" [35]. 10 ноября 1888 г. М.А. Шестаков переехал в Сева¬стополь, но было уже слишком поздно - 21 ноября 1888 г. в возрасте 68 лет Иван Алексеевич Шестаков скончался.
Весть о его кончине была воспринята в обществе с тяжелым чувством: "Россия и наш флот потеряли в нем одного из своих выдающихся энергичных деятелей" [36]. "Он был истинный сын Отечества, горячо любивший добро, его искренность, правдивость были для меня в высшей степени привлекательны и ставили этого человека весьма высоко над прочими. Смерть Шестакова тяжелая, народная, государственная утрата", - записал в дневнике госсекретарь А.А. Половцов [37].
В телеграмме императора Александра III, посланной на имя вдовы адмирала в Севастополь, были следующие слова: "С великой скорбью узнал Я о кончине Ивана Алексеевича. Для государства и флота в особенности это - огромная потеря и трудно заменимая. В нем потерял Я человека, искренно преданного своему делу, человека с теплой душой, широким образованием и обширным государственным умом. Я привык любить и уважать Ивана Алексеевича и знал, что на него могу рассчитывать вполне, и что ему ни поручил, он исполнит свой долг свято, доказательством чему может служить возникновение в краткое время черноморского флота, энергичная постройка балтийского флота и океанского плавания" [38]. По личному распоряжению императора Иван Алексеевич Шестаков был погребен в Севастополе в храме Св. Владимира, рядом с героями Крымской войны и дорогим его сердцу наставником - адмиралом М.П. Лазаревым.
Так завершились "полвека обыкновенной жизни" мор¬ского министра России Ивана Алексеевича Шестакова. Судьба уготовила ему нелегкий, извилистый путь, часть которого пришлось пройти на контргалсах, неоднократно радикально меняя курс во имя большой цели.

Литература
1. Дневник государственного секретаря Половцова А.А. В 2-х т. - М: Наука, 1966.- Т. 2.- с. 127.
2. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1889 год. СПб., 1893. С. 122.
3. Сам Шестаков, пытавшийся опубликовать часть своих мемуаров еще в 1873 г., понимал, что данные в "Полвека обыкновенной жизни" оценки и характеристики высокопоставленным чиновникам и членам Императорской семьи не будут способствовать скорейшему их обнаро¬дованию. - См. Русский архив. - 1873.б - Кн. 1. С. 164 - 200.
4. Цит. по кн.: Михайлова А.Н. Дневники и мемуары адмирала И.А. Шестакова. // Морской сборник. - 1946. № 2 - С. 123.
5. Сегодня эти копии находятся в РГАВМФ, личном фонде адмирала И.А. Шестакова, ф. 26.
6. Всего планировалось издать 4 тома воспоминаний и дневников И.А. Шестакова.
7. Ныне Российская национальная библиотека.
8. См.: Лапин В.В. Воспоминание и дневник адмирала И.А. Шестакова как исторический источник: Дисс. на соиск. уч. ст. канд. истор. наук. Л., 1984.
9. Вместе с Иваном при корпусе был оставлен и его старший брат Николай.
10. Письма М.П. Лазарева к А.А. Шестакову. // Морской сборник. - 1918.- № 4-5.- С. 41.
11. Там же. С. 35.
12. Шестиков II.А. Полвека обыкновенной жизни" / / Русский архив. - 1873. Кн. 1. С. 198.
13. Там же. С. 199.
14. Письма М.П. Лазарева к А.А. Шестакову // Морской сборник. - 1918.- № 7-8. С. 118.
15. Там же. № 9-10.- С. 128.
16. Шестаков И.А. Полвека обыкновенной жизни // РНБ. ОР. - Ф. 856.- Шестаков И.А., № 16. - С. 105.
17. См.: Константин Николаевич за линьки. // Колокол. 1860. 15 декабря. Нужны ли розги на флоте? // Колокол.1861. 1 июня. Собственное сознание о взрыве "Пластуна" // Колокол. 1861. 15 июня и др.
18. Де-Ливрон А.К. Отрывки из воспоминаний старого моряка. (Публикация подготовлена П. Денорвилем). // Море. - 1906. - №7/8. - С. 267.
19. См. Ковалевский П.М. Власти предержащие. В Главном Адмиралтействе // Стихи и воспоминания. - СПб., 1912: Мамонтов Н.Н. При шести министрах (1875 – 1897) // Вестник об-ва ревнителей истории. - 1916. - Вып. 3.
20. Мамонтов Н.Н. Указ. соч. С. 84.
21. Князь В.П. Мещерский. Мои воспоминания. Ч. 2 (1865 - 1881). СПб., 1898. С. 105.
22. Филевский П.А. История города Таганрога. М., 1898. С. 198.
23. Там же. С. 203.
24. Там же.
25. Дневник Е.А. Перетца, государственного секретаря (1880 - 1883). - М., 1927. С. 115.
26. Дневник государственного секретаря А.П. Половцова. - В 2-х т. - М., 1966. - Т. 1. - С. 79.
27. Исторический обзор развития и деятельности Морского министерства за 100 лет его существования / Сост. С.Ф. Огородников. - СПб., 1902. - С. 220 - 222.
28. Скалъковский К.А. Наши государственные и общественные деятели. - СПб., 1899. С. 336-338.
29. Дневник государственного секретаря А.А. Половцова. Т. 1. С. 273.
30. Ковалевский П.М. Указ. соч. С. 328.
31. Мамонтов Н.Н. Указ. соч. С. 92. Примечательно в этой связи характеристика Великого Князя Константина Николаевича, которую дал ему сам Шестаков в своих воспоминаниях: "... Не изъят умственной лени, как все родные; не способен предаться надолго исследованию и преследованию какой-либо мысли. Рассудок не подчиняет себе характера, ...поступки не всегда согласны со словами, проглядывает и произвол, и небрежение к человечеству..." (Полвека обыкновенной жизни" // РНБ, ОР. Ф. 856,- Шестаков И.А., № 16.- С. 292).
32. Де-Ливрон А.К. Указ. соч. С. 274.
33. Иван Алексеевич Шестаков в воспоминаниях Л.И. Шестаковой, рожденной Глинки. 1820 — 1888 // Русская старина. - 1889. - Т. 62.- № 4.- С. 178.
34. Лапин В.В. Воспоминание и дневник адмирала И.А. Шестакова как исторический источник: Дисс. па соиск. уч. ст. канд. ист. наук.- Л., 1984. С. 51.
35. Иван Алексеевич Шестаков в воспоминаниях Л.И. Шестаковой ... // Русская старина.- 1889.- Т. 62.- № 4.- С. 180.
36. Скалъковский К.А. Указ. соч. С. 328.
37. Русский биографический словарь. - СПб., 1897. Т. 123. С. 237 - 238.

Эта карточка не связана с другими карточками.